Стихотворения 1992 года

* * *

Убежал из мысленного Египта,
горы пересек — оказался в Гоби.
На камнях сидят там немые боги,
едет кибитка.

Был рабом, а стал вдруг желанным гостем.
Что хотел сказать, позабыл за чаем.
Только б не обидеть кого молчаньем
трудным и косным…

Фараон чуть не схватил меня, — но отстал ведь,
а я чуял смерть за собой уже! —
Следовало б мне это чудо Божье
громко прославить…

Смотрит, улыбаясь, мне в рот хозяин.
Дети прибежали и сыплют искры.
Должен я платить за гостеприимство
щедрым рассказом.

Да не знаю слов их — вот ведь неловкость!
Нем, как истукан их на плоском камне.
Неужели это мне теперь истуканью
жертву приносят?..

сентябрь 1992


* * *

Если бессмыслица, извини, бред,
то в релаксации получи мрак.
Глупость небесная из меня прёт,
и получается – я, как день, прав.

Так образуется звуковой путь,
где путешественник, в основном, мёртв.
Лишь на мгновение, перестав спать,
он приглашается в хоровод жертв.

Тут бы зевотою разнесло пасть,
кабы бессмыслица не легла в дрейф.
Вот и небесная, как слюна, пусть
глупость тянется из всех дыр-флейт.

октябрь 1992

________________________
Глупость небесная – юродство.



* * *

Внутреннее утро.
Стены да обои.
Говорит о Боге
бедненький динамик.
Где-то на диване
родственник как будто
жмурится от боли,
нет, от удивленья.

Без согласованья
шурин одинокий
взят командировкой,
как простой мыслитель.
И одну из литер
повторив в кроссворде,
в третий раз компостер
смотрит на билете.

июль 1992


ПОЭТ И СМЕРТЬ

Теперь я назову по именам
пять или шесть известных вам предметов.
Конечно, это нары, это утро,
стон, кашель, храп, вонючая параша,
отряды марширующих клопов
и суета последних сновидений.

И вот стучат запоры. С лязгом дверь
распахивается...        Там ночь и звезды.
Прожектора и лай.        И надзиратель
вбегает с палкой, злой, в клубах мороза,
кричит: «Подъем, пятнадцатый барак!»

Все вздрогнули, вскочили, очумели,
привычно мечутся, со всех сторон
спешат на перекличку.        Лишь один
какой-то скрюченный еще лежит,
упрятав голову в дырявый ватник.
К нему подходит надзиратель с палкой
и тыкает.       Тот неподвижен.     Мертв.

Когда я комбинировал слова
как тени неких сущностей, мне было
немного неудобно: я сбивался,
производя в уме перестановки.
Мне посоветовали раздобыть
клочок бумаги (пусть даже газеты)
и карандашный грифель.        Я искал
эти предметы долго.        Наконец
мне повезло: я их нашел.        Но только
хотел писать – как тут сразу и умер.

Теперь я назову по именам.

октябрь 1992


ДИАЛОГ О ДЖОЙСЕ

– Я знал человека по имени Щорс,
он был боевой командир.
Так он на обед признавал только борщ,
поскольку в нём смысл находил.

– Я знал человека по имени Цой,
он был популярный певец.
Так он по утрам всегда бегал трусцой,
чтоб сбросить избыточный вес.

– Я знал человека по имени Джойс,
он был современный Гомер.
Ему по ошибке налили раз борщ –
так он трое суток ревел.

– А я знал другого по имени Джойс.
Однажды он бегал три дня, –
так следом неслась за ним вся молодежь,
за Цоя случайно приняв.

октябрь 1992

___________________________________
Написано после языковой игры во время обеда с 9-летним
сыном Митей, с навеянной ассоциацией кормления
непослушного ребенка под байки.



* * *

Варсонофий сказал: «Никогда не играйте в футбол».
Он сказал не шутя. И студент неудобно кивнул.
Он подумал: «Совсем заговариваться стал старик!
Что ж нам делать с простым и веселым служеньем трибун?»

«Не ходите смотреть это зрелище даже во сне», –
Варсонофий сказал. И студент, поправляя пенсне,
кашлянул и, взглянув на товарища, брови возвел, –
мол, на старости лет фанатеть начал архимандрит,
а ведь раньше командовал чуть не гусарским полком! –
Вот он, оптинский обскурантизм: он сгибает в поклон,
будь ты сам генерал, – и согнул не таких, говорят...

Что ж нам делать с простой и упругой идеей мяча?
«Закрывайте глаза», – Варсонофий сказал, не щадя
собственной репутации в тех молодежных кругах,
где Засулич с Перовской засохли, две скучных карги,
а Набоков-голкипер поймал каракозовский болл
и рассеянно щурится в длинных оксфордских трусах.

Ну, едва ли гусарский! – наверно, казачий был полк.
«Да, – сказал Варсонофий в раздумье, – Но был ли в том прок?
Это надо понять, что у нас пострашнее враги.
Ни нагайка, ни сабля меня не спасли, – и с тех пор
я иное оружье держу в тех же самых руках...
Впрочем, я бы сказал, это будет университет
не Оксфордский, а Кембриджский, милые други мои».

«Удаляйтесь от зла. Потому что игра эта есть,
несомненно, программа врага и новейшая сеть.
И новейшая лесть. Потому что от этой игры
целый век возгордится и будет ходить как дурак».
Что ж нам делать, когда замыкается оптинский бор
и в туманных лугах отчужденные тени легли?..

октябрь 1992

________________________________________
О. Варсонофий в миру был казачьим полковником.



* * *

Надя, я очень хороший спортсмен, мне нет равных.
Тысячу раз по отвесной скале, ни с кем в связке,
я поднимался в дыму облаков к таким синим
твердым пространствам, где даже невмочь летать птице,
ибо на этих высотах уже дышать нечем.

Нет, никогда я не верил вполне в чужой опыт.
Все снаряжение сам испытал и сам сделал.
Модули Юнга своею рукой в закон Гука
вписывал я для плетеных тросов своих марок.
Прочность титанового костыля почти вдвое
мне довелось увеличить за счет иной формы.

Ты понимаешь, надеюсь, не в столь прямом смысле? –
Правильно делаешь: я не рискну развить дальше
эту метафору, ибо сейчас мои трюки
станут профессионалу смешны, а мне горьки:
я эдельвейсы видал лишь во сне, и то смутно.

После за пять или много за семь монет рваных
в потной долине с трудом предлагал эскиз сказки
бюргерам крепким себе на уме, благим сидням.
«Пусть в лотерее они налету едят цифры, –
думал про них я, – небось, все равно мой шанс вечен».

Ибо на этих высотах уже мне нет равных.
К твердым пространствам сквозь дым облаков, ни с кем в связке
тысячу раз по отвесной скале к таким синим
я поднимался, где даже немочь летать птице.
Надя, я очень хороший поэт. Дышать нечем.

октябрь 1992

___________________________________________
Стихотворение обращено к старшей дочери Наде.



ЭНЦИКЛОПЕДИЯ ИЛЛЮЗИЙ
поэма

1

Как будто это утро раннее,
на самом деле это утка раненая.

Как будто это автомат,
на самом деле это водопад.

Как будто это мост через овраг,
на самом деле это дуб №500.

Как будто это антрекот
на самом деле это бутерброд.

Как будто это штат Аляска,
на самом деле это клякса.

Как будто это штанга атлетическая,
на самом деле это банка,
а в ней селедка атлантическая.

Как будто это столб №16,
на самом деле это надпись.

Как будто это павильон,
на самом деле это исполин.

Как будто это сельди в бочке,
на самом деле это бабочки.

Как будто это праздничный салют,
на самом деле это «не влезай – убьет!».

Как будто это надпись,
на самом деле это больше не понадобится.

Как будто это больше не шептаться,
на самом деле это дуб №16.

2

Как будто это трубы гордые,
на самом деле это горны трубные.

Как будто это горные утробы,
на самом деле это утро, робко розовея,
зовет на баррикады.

Как будто это гордые натуры,
на самом деле это дом культуры.

Как будто это трубы городские,
на самом деле это трупы, ах вы мои родные!

Как будто это всюду сели бабочки,
на самом деле это сельди в баночке.

Как будто это клякса,
на самом деле это детская коляска.

Как будто это абрикос
на самом деле это антрекот.

Как будто это туалет,
на самом деле это табурет.

Как будто это так легко,
на самом деле это спортлото.

Как будто это просто спорт,
на самом деле это столб
у дуба №100.

Как будто это тропы горные,
на самом деле это жопы голые.

3

Как будто это трупный пот,
на самом деле это спорт.

Как будто это круглый рот в помаде,
на самом деле это помидор в томате.

Как будто это помирай в команде,
на самом деле это бумеранг летит обратно.

Как будто это бутерброд,
на самом деле это атрибут.

Как будто это называется «как будто»,
на самом деле это лишь отсутствие атрибута.

Как будто это свист на многотысячных трибунах,
на самом деле это сдвиг в огнедышащих утробах.

Как будто это вздох тяжелый,
на самом деле это желудь дохлый.

Как будто это голубь с воробьем дерутся,
на самом деле это русская пословица.

Как будто это помидорчики с огурчиками,
на самом деле это купидончики с амурчиками.

Как будто это капитан команды,
на самом деле это бумеранг летит обратно
и убивает лейтенанта,
который спит на вахте, –
ах, поразительно: наповал!

4

Как будто это павильон,
на самом деле это пойманный павлин.

Как будто это исполин,
на самом деле это голубь с воробьем.

Как будто это табурет,
на самом деле это атрибут.

Как будто это потный труп,
на самом деле это суп.

Как будто это трудный путь,
на самом деле это грусть.

Как будто это длинный сон,
на самом деле это шмон,
я знаю.

Как будто это лишь отсутствие,
на самом деле это суки воют.

Как будто это взвод заряженный,
на самом деле это рот накрашенный.

Как будто это вздох тоскливый,
на самом деле это спорт плаксивый.

5

Как будто это крины сельные,
на самом деле это крены сильные.

Как будто это стоны слабые,
на самом деле это истуканы с саблями.

Как будто это комендант вокзала,
на самом деле это поминай как звали.

Как будто это рыболовный траулер,
на самом деле это траур.

Как будто это тротуар,
на самом деле это робкое «ура!».

Как будто это атрибут,
на самом деле это бурный водопад
в каньоне гулком.

Как будто это павиан,
на самом деле это павильон,
именуемый «монплезир».

Как будто это дачное веселье,
на самом деле это бабочки
насели всюду.

6

Как будто это роза,
на самом деле это рожа.

Как будто это государственная кража,
на самом деле краше в гроб кладут.

Как будто это входит в мои планы,
на самом деле это лампа.

Как будто это чайник со свистком,
на самом деле это рукомойник с волшебством.

Как будто это горная вершина,
на самом деле это зона строгого режима.

Как будто это форменные брюки,
на самом деле это фирменные куртки.

Как будто это дружеский хоккейный матч,
на самом деле это босиком бегущий мальчик.

7

Как будто это дружественный шарж,
на самом деле это факт.

Как будто это белый хлеб,
на самом деле это хек.

Как будто это полиэтиленовый пакет,
на самом деле это не линолеум, а паркет.

Как будто это только кажется,
на самом деле это кража.

Как будто это шиферная крыша,
на самом деле это паховая грыжа.

Как будто это мутный водоем,
на самом деле это модный павильон.

8

Как будто это рожа сахарная,
на самом деле это то же самое.

Как будто это тоже чайник со свистком,
на самом деле это мальчик незнакомый.

Как будто это осторожный блеф,
на самом деле это хлеб.

Как будто это медный медальон,
на самом деле это мутный водопад
в каньоне диком и бездонном.

Как будто это закипающий кофейник,
на самом деле это матч хоккейный.

Как будто это стоит 50 копеек,
на самом деле это в длинных волосах репейник.

9

Как будто это кряжи и вершины,
на самом деле это крыша шиферная.

Как будто это родственная кража,
на самом деле это лишь набросок
дружеского шаржа.

Как будто это кажущийся
полиэтиленовый пакет,
на самом деле это ханжеский плакат
с изображением олигофрена.

Как будто это стоит хрена,
на самом деле это корка хлеба.

Как будто это стоит рубль сорок,
на самом деле это шорох
под окнами в кустах.

Как будто это мат,
на самом деле это только шах.

10

Как будто это прах, который с ног
должны мы отряхнуть, –
на самом деле это срок,
в который страх вернется.

Как будто это год,
в который снег позеленеет, –
на самом деле это гроб
с небесным позументом.

Как будто это интеллект,
который с радостью всемерно подавляется, –
на самом деле это лепта
праведной вдовицы.

Как будто это фикция,
на самом деле это функция,
от переменной Х зависимая.

Как будто это неизвестное искомое,
на самом деле это мальчик босиком
бежит, тщеславный, –
как будто это лавры на челе его…
(На самом деле ничего подобного,
но это – не главное.)

Как будто это плакать хочется ему,
но он удерживает слезы,
ибо он – спартанец.
На самом деле это он еще на старте.

Как будто это он уже занозу
вынимает из пятки,
на самом деле это оборванец в кепке.

11

Как будто это факт,
на самом деле это дружеский плакат.

Как будто это спорт,
на самом деле это торт.

Как будто это спрут,
на самом деле это труп.

Как будто это спирт,
на самом деле это СПИД.

Как будто это суд,
на самом деле это сад.

Как будто это сон,
на самом деле это столб.

Как будто это старт,
на самом деле это стыд.

Как будто это шприц,
на самом деле это шифр.

12

Как будто это свет, рай и грех,
на самом деле это хлеб.

Как будто это лист, червь, чай и луч,
на самом деле это сталь и ужас.

Как будто это шпиль, шум, грех, свет и пульс,
на самом деле это кровь, кровь и рай.

Как будто это рот, рот, яд, смех, плен и блуд,
на самом деле это клей, клей, крем и лак.

Как будто это кал, вещь, блин, вонь, мрак, факт и факт,
на самом деле это шкаф, трюмо, рот, нос и глаз.

Как будто это звук, фон, дым, речь, фильм, клип, слэнг и знак,
на самом деле это миф, миф и миф.

Как будто это раз, два, пять, десять, сто, тыща, миллион и так далее,
на самом деле это три, два, два, ноль, семь, ноль, ноль, пять.

Как будто это подразумевалось,
на самом деле это злость,
нет, не злость, – боль? – да, пожалуй… нет, скорее, это
ритм, крест, ритм, крест, ритм, крест, кость, ритм, кость, ритм, сорт, кость, ритм, сорт, сорт, клюв, сорт, ритм, клюв, сорт, клюв, ритм, клюв, кадр, винт, верх, шурф, ель, явь, бинт, бинт и ворс.

1991-1992

_________________________
Написана при участии Дмитрия Стефанова

Поэма представляет собой собранные воедино и оформленные
в некую логическую развёртку фрагменты словесной игры,
в которую автор играл со своим восьмилетним сыном.
Впервые эта поэма была исполнена в 1994 году на первом
«Празднике рифмы» Николаем Байтовым и его сыном Дмитрием
Стефановым, которые сидели на стульях друг к другу спинами,
в профиль к публике, и каждое двустишие произносили на два голоса:
первый говорил «как будто это…», второй – «на самом деле это…»,
причём менялись ролями при переходе к каждой новой главке поэмы.