Стихотворения 1993 года
* * *
Я утверждал, что существуют силы.
Я убежден, что я не ошибался.
Прошли многозначительные зимы,
я позабыл, на что я обижался.
Прошли все многочисленные зимы
и некоторые меж ними лета.
Без интереса отвернулся некто,
увидев лишь теперь, как ты красива.
Когда во сне или в высокой церкви
я утверждал, что собираюсь плакать,
я забывал, сколь ненадежна память
и паучки забвения сколь цепки.
В пальто супрематической расцветки
с тобой вдвоем прогуливаясь в рощах,
я позабыл секретные рецепты,
которые почти нашел на ощупь.
В высокой церкви или на иконе
распались цепи, разрядились яды,
умолкли страхи, выветрились клятвы.
Проходит год, и нас никто не гонит.
Погода хмурится, снежок летает.
Собачий лай, напрасный и обычный
вдали пристал к кому-то, – но едва ли
я уловлю вибрацию событий.
октябрь 1993
_________________________________
Адресат Света Литвак.
Написано на Пахре, где автор сторожил строящиеся коттеджи.
* * *
Вот я в широкую рощу вошел – и желтеют лисы.
Год пересек между елок тропу, за которой длится.
Гость ли я одинокий здесь на опушке общей? –
Не обращая вниманья, падают листья.
Медленно я прохожу, поворачиваясь вместе с рощей.
Только грибы мне навстречу выставляют плоские лица.
Много мутно-слезливых, много и вовсе корявых,
некоторые согнулись, варежку сморщив.
Сложен и необозрим кругом постепенный порядок.
Даже словесность в душе, где сразу намного проще
видит себя, – прячется от шелестящего света,
робко оттуда выглядывает в окна полянок.
Вот я трухлявую тень пересек – и махнула ветка,
гостю случайным жестом открыв наконец подарок,
плотно сидящий в хвое: это многие числа
в точку сошлись, как волны невнятного ветра.
Долго ли так в тишине мое одиночество длится,
здесь посреди никого сосредоточено в некто?
Не обращают вниманья развоплощенные лица,
сложно мигая в чащах немого леса.
Вот я в широкую рощу вошел – и падают листья.
Гость ли я, вытеснивший отсюда немного места?
Год пересек между елок тень шелестящего света.
Медленно я прохожу – и желтеют лисы.
август 1993
__________________________________________________
Написано при охране строящегося коттеджного поселка на Пахре.
* * *
Ты мне напишешь стихи одинаковых лет.
Я прочитаю и лягу в тропический ритм.
Мне пожиратели клятв – леопард и лев –
мягким двойным ударом приколют шрифт.
Я подарю тебе блеск аметистовых бус:
Нитями строчек обвей свое тело и ляг.
Звери мои теперь одинаковый пульс
В нас раскачают ударами мягких лап.
Так замыкается в ток электрический взгляд:
волнами в шерсти блуждают подарок и плен.
Щурясь и улыбаясь, убийцы клятв,
буквами будут играть леопард и лев.
март 1993
_______________________
Адресат – Света Литвак.
* * *
Завтра в студеную вешнюю пору,
варежку бросив в снежную воду,
видимую в полынье одежды,
можно тебя спросить между
двух состязаний, в которых речь
плавится и исчезает, — ответь,
я не буду спорить.
Как ты ускоришь алчного зверя,
вдаль от начального измерения
нежным прыжком утолившего голод?
Как ты закинешь свой мнимый голос
льдинкой ручья в телефонную сеть? —
Ловится там иль уводит речь
сквозь ячейки спектра?
Так ли, по ветру в студеную зиму
варежку осторожно разинув
талой повадке твоей навстречу,
можно будет поверить ответу,
мимо вопросов глядя в дыру
даже сегодня, куда я нырну,
и не будет завтра? —
март 1993
______________________
Адресовано Свете Литвак.
* * *
Куда меня приведет проза.
Куда меня приведет фраза.
Куда меня приведет снова.
Куда меня приведет муза.
Куда меня приведет трасса.
Куда меня приведет скоро.
Куда меня приведет скука.
Куда меня приведет завтра.
Куда меня приведет за руку.
Куда меня привезет поезд.
Куда меня привезет мама.
Куда меня привезет бабушка.
Куда меня поставит пауза.
Куда меня поставит в очередь,
куда меня глупость и алчность
поставит и приведет, – откуда
мне знать, куда меня срочно
поставят, куда меня тоже
поставит и убежит – грубо
поставит и пригвоздит – вечно
поставит – вот так всегда – якобы
поставит – потом ищи ветра:
покинет – потом когда еще в рифму
окликнет – Эй, как тебя! – и то вряд ли
дождешься – и как себя в этакой ситуации
вести, чтобы уберечь, я не представляю,
ответит мне кто-нибудь или молча
забудет и позовет – по отсутствию
необходимых символов за словами
не опознает ни на слух, ни на ощупь, –
оставит, ничего не поняв, – в спешке
оставит и подожжет на всякий случай:
оставит – потом ищи спички.
октябрь 1993
__________________________________
Стихотворение моделирует процесс «накрутки» размышления
до истерического состояния. Принадлежит к группе комбинаторных
стихов (типа «В море слов», «39 комнат», «Призванный народом Народом Сианук»…)
* * *
Каждый, кто в руки книгу мою берет,
сразу же видит много знакомых букв.
Мало моих портретов: я их берег,
как мне советовал мой настоящий друг.
Скупо даю тебе я ракурсы лиц,
слабые позы, взгляды из-под волос.
Редко меня ловили фокусы линз.
Имя мое невидимо назвалось.
Мало и плохо надеешься ты на звук.
Шлешь мне повсюду видов своих каталог.
Образы, думаешь, четко тебя назовут
каждому глазу, который от букв оглох.
Если бы я забыл, как дрожит гортань,
буквы сквозь зубы пролезли бы тебе в рот.
Если не так, то, конечно, назад отдай
каждый, кто в руки книгу мою берет.
август 1993
_____________________
Адресовано Свете Литвак.
* * *
Ты, атеист, держи карман:
я положу туда словарь.
Близ Господа не верь словам,
а по порядку проверяй.
Здесь что ни облако, то миф.
А если ключ – то к шкафу грез.
У Бога нет удобных рифм,
беззвучных букв есть парадокс.
Тебе письмо покажет Он.
Там будет спрятан интеллект.
А если ключ, то к шифру волн.
Других вещей у Бога нет.
Безвидных форм есть парадиз.
Но ты, у образов в плену,
найдешь лишь алфавит частиц,
меняющийся на лету.
сентябрь 1993
* * *
Секунд этак пять я смотрел на билет
без мыслей, как Германн на даму.
Смертельный озноб пронизал мой скелет.
Какой если щелкнул в капкане секрет,
то я никогда не узнаю.
Я бросил на стол злополучный билет.
Я бросил в очко лотерейный привет.
Я бросил в окно Ленинградский проспект,
и сам, устремившийся следом,
я вовремя остекленел, не успев
метнуться затравленный взглядом.
И, дернув щекой, как военный эксперт,
я бросил гранату в последний просвет,
готовый захлопнуться с лязгом.
Напрасно, старуха, ты шутишь со мной:
я сбросил под стол все безумства.
И ясно, что я, а не кто-то иной
теперь поцелуюсь, как шулер с луной.
Напрасно ты брызжешь холодной слюной
в напрасное наше искусство.
март 1993
_________________________________
«Я бросил на стол злополучный билет» –
строка из студенческого римейка песни «Раскинулось море широко».
«Напрасно, старуха, ты шутишь со мной» –
парафраз из той же песни
«Напрасно ты брызжешь холодной слюной / в напрасное наше искусство» –
парафраз из той же песни.
