ЧИСТЫЙ ЯД
* * *
Женщины любят
ушами:
ни сном, ни духом, –
а чутким слухом.
Держу в руках
стеклянный кубик
одноместный аквариум
обманку, игрушку,
несбыточный сон.
А она мне:
– это запах водопада, –
говорит мне эта конопатая.
И зашумело в ушах.
Водяная взвесь
холодит лицо.
Взвесьте
(кричу через шум, сквозь прилавок над бездной)
взвесьте
скорее
мне этой чарующей смеси
восхитительной взвеси
Кивача, Киржача, Ниагары, Виктории
собирательный образ
собирательный запах
…чтоб парил,
чтоб клубился за левым за плечом,
как тающий сон на звериных лапах.
* * *
Кому омела и чабрец,
кому багульник и морошка,
как, скажем, бедному АС,
чью память светлую не трожь-ка.
Кому – мимозы жалкий пух,
действительный в теченье суток,
а повезет – в теченье двух,
но после он бывает жуток;
и дыни скифская душа
чья бледно-желтая начинка
протяжной сладостью дыша –
нечайной радости причинка.
Пушистый сахар, мед, нектар,
наивной прелести замашки
носить как скромный божий дар
в петлице, сумочке, кармашке…
Настой любви и сахарозы
вскипает, булькает, бурлит,
и бдит младенчество мимозы,
и зрелость дыни длит и длит.
* * *
Заманили в логово
поголовье
ангелов
в белых оборках.
Причем же тут дети?
Это потом,
когда
в голове и в душе
заведется вся эта солянка
вся эта лубянка
кипящая каша-малаша,
тогда – уж
хоть и больно,
но как-то понятно.
Досада полезней обиды.
А может, и не заведется.
Может, и пронесет,
как этих, в оборках.
Триста расстрелянных в спину,
стали ангелами, раньше, чем умерли,
чем когда им не давали пить.
не давали плакать.
Хоронили с помпой
гробики детские скудные
в цветах и оборках.
Острые астры.
Горькие слезы.
Ужас
непреходящий
леденящий.
* * *
Запах ядовитый
в простом флаконе чешуйчатом.
Сварили духи из омелы,
белладонны, ландышевой рябины.
Нацедили слезы гадючьей
в эту невинную жидкость:
прозрачную, простую,
незаряженную, холостую…
Чистый яд, тонкий, неслышный
разве глаза болят, слезятся.
Зато сердце замирает от восторга:
– я, простое травоядное,
в перьях ярких нестрашных фальшивых,
с мягкими шипами,
с муаровым хвостом ощеренным
тихое офисное животное
никого
теперь
не боюсь!
* * *
Семья, состоящая из девочки
тринадцати лет, – надеемся,
она
сумеет распорядиться
собранной суммой
по своему усмотрению.
Хорошо, что ее близких
похоронят за казенный счет,
в числе прочих
шести сотен.
По приблизительным данным.
* * *
Кто обкорнал тебя, калека,
тот пусть тебе и подает.
А ты мне сердце не царапай,
c исподу в душу не гляди.
Катись отсюда.
Не буди
в опрятном звере человека,
спокойно спящего внутри.
Охота жить? Умей крутиться –
укромно по полу катиться.
Катись, вези свои две трети,
не заставляй меня смотрети.
Катись отсюдова,
кати
свой скарб нехитрый, небогатый,
взгляд вороватый мутноватый,
затылок, тулово, культи.
Назад
