Стихотворения 2009-2010 годов
* * *
Строится церковь на бойком месте,
мимо бежит толпа.
Поле, возделанное смертью, –
это поле в плоском последствии
ангелы выжгут дотла.
Сложены руки в молитвенном жесте,
к ним склонена голова.
Милости Божьей волна
гладит смиренных рабов против шерсти.
Всё это поле в ближайшем нашествии
ангелы выжгут дотла.
по-видимому, июнь 2009
________________________________
Входит в папку «Стихи для левой руки».
(Рука уже была сломана, но ещё не оперирована.)
Между домом Светы Литвак и метро «Свиблово» в то время
начали строить небольшую, так сказать, «коммерческую» церковь.
* * *
Я был всегда самодостаточен.
Я бы сказал, слегка избыточен.
Я не подвержен был влияниям
летящих надо мной эпох.
Но тут гордиться я не знаю чем:
мой метод, видно, был ошибочен:
благодаря многим вливаниям
я опустился и опух.
Итак, я подключился к счётчику
бессмысленного, скажем, времени.
Я опустился – глубже некуда,
и в результате вот итог:
я заблудился в дебрях почерка,
забуксовал в своих сомнениях
и не расшифровал вам лепета
мелькнувших надо мной эпох.
по-видимому, июль 2009
______________________________
Входит в папку «Стихи для левой руки».
Вспоминаю, что вроде бы писал, лёжа в больнице.
Песня, воспроизводящая форму (и отчасти смысл)
известного народного танго «Сын поварихи и лекальщика…».
Это легко понять, если после каждого восьмистишия
вставить припев: «Увяли розы. Умчались грёзы…» – и т.д.
* * *
Ты спишь, течёшь сквозь зеркала,
колышешь блески паутины.
В траве твои, как ветерка,
движенья неисповедимы.
Доставь лукавую красу
неисправимым исполинам.
Сияй языками в лесу:
черникой, пагубой, малиной.
Сибири дебри береги,
не спрашивая много толку.
Не кратко, но не слишком долго
суши, мочи, соли грибы.
июль 2009
__________________________________
Входит в папку «Стихи для левой руки».
«Ты» – это я (Н.Б.).
* * *
У меня был товарищ – Витя-академист.
Он искал подходящих для женитьбы девиц.
Посещал вернисажи – в рассужденье невест,
только всё не решался: был разборчив и трезв.
Но однажды доверился он ветрам и волнам
и отважно отправился открывать Валаам.
Что с ним стало – неясно: с той поры он пропал.
Думаю, что добрался и остался он там.
Тучи взмыли над лесом и друг другу в обгон
громоздятся и лезут, обложив окоём,
и стремительно клочьями выбегают вперёд,
а какие-то чёрные поползли поперёк.
Дырка образовалась в этом месиве вдруг,
и столб солнца прорвался, осияв дальний луг…
Это я вспомнил Витю. –
Но минуту спустя
вновь всё стало невидимо под лавиной дождя.
август 2009, Кратово
___________________________________________________
Входит в папку «Стихи для левой руки»/
«Витя» – Виктор Терентьев, ленинградский поэт круга Кривулина.
В конце 80-х оставил поэзию и поступил в Ленинградскую духовную академию.
В стихотворении очень точно описаны реальные обстоятельства нашего
общения в начале 90-х.
Пейзаж, появляющийся во второй части – деревня Медынцево, куда я собирался
ехать, когда писал.
* * *
Эрос еловый разводит сырость во мраке,
светятся шишки в овраге.
Птицы молчат и заняты чем – непонятно.
Сладенько пахнут опята.
Девочки-ёлочки грубо мечтают о сексе,
сон они видят все вместе:
к ним поспешает лошадка, везущая дровеньки,
в дровеньках дядька с топориком.
Всякое слово, колóм забитое в воздух,
перекрывает доступ
к тайне пугливой, трепещущей от волненья
в самом устье явленья.
Птицы знают, когда молчать, когда вякать,
а человек свой лапоть
сдуру разинуть готов в любую минуту –
только б не длить немóту.
Вот и суётся в глаза нахальное слово,
вбитое в воздух еловый,
ржёт, как лошадка, и заслоняет собою
запах стыдливой хвои.
август 2009, Кратово
_____________________________________
Входит в папку «Стихи для левой руки».
Это стихотворение вместе с последующим «Еловый эрос
под уклон» являются, как это часто у меня бывает, «заходами» к некой
туманной нащупываемой теме. Однако после двух заходов, интерес к этой
теме как-то ослаб, и я склонен удовлетвориться данным вариантом.
* * *
Снова нота, как когда-то
впуталась в ползучий плющ,
будто сплющена октава
и просунута, как луч,
в ствол туннельного вокала.
Вдоль пронизывая опто-
волоконный стебелёк,
эта мысленная нота
все искомости плетёт
в однотонные полотна.
Будто вечная веранда
вся под крышу заросла
диким лозьем винограда,
где заблудшая оса
тянет вечное фермато.
сентябрь 2009
___________________________
Входит в папку «Стихи для левой руки».
Начато в августе, в Кратово, закончено в деревне
Медынцево Ковровского района Владимирской области.
* * *
Поздний час. Несколько тёмных изб.
Липа, колодец, забор, сирень, бузина.
Мне показалось, кто-то крикнул: «Заткнись!»
Шоркнула дверь – и снова везде тишина.
Здесь Интернет-то есть у кого-нибудь?
Молча цветёт липа в прозрачной тьме.
Запах её висит, заслоняя путь.
Сложно себя в чужом опознать уме.
Затарахтел мотоцикл на другом конце.
Фарой сверкнул и сразу умолк, исчез.
Так никогда ночь на моём лице
местному даже мельком не даст прочесть.
Чем половодье ночи мощней растёт,
тем состязанье кузнечиков на задах
звонче – словно, натянутые внахлёст,
пересекаются струны в траве, в кустах…
Может, какая только локальная сеть:
спорт, реклама, погода, сельская жизнь? –
Вряд ли она покажет, тот ли я есть,
кто тут стоит, глядя на несколько изб.
конец августа 2009
__________________________________________
Входит в папку «Стихи для левой руки»
Описывается пейзаж, похожий на деревню Медынцево,
куда я собираюсь поехать.
* * *
Двести восемьдесят две осы
вертятся вокруг одной оси.
Эта ось, намазанная скрипом,
Держит их на возбужденьи липком.
Но соперничество лишний компонент
вносит в танец этих остреньких планет.
Приглядись: как будто двойники-любовники,
вкруг восьмёрки вертятся две двойки.
сентябрь 2009
_____________________________________________
Входит в папку «Стихи для левой руки»
Написано в деревне Медынцево Ковровского района Владимирской обл.
* * *
Восемьдесят две осы
носятся вокруг сосны.
Прячась в кроне, царь вороний
вниз глядит на них с ироньей:
«Насекомые мозги
бестолковы и узки.
Оттого настолько узко
и случайно их искусство.
Если б столько же возни
вкруг какой-нибудь сосны
замутили мои хлопцы,
были б просто крыльехлопцы».
сентябрь 2009
_________________________________
Входит в папку «Стихи для левой руки»
Написано в деревне Медынцево Ковровского района Владимирской обл.
Можно интерпретировать как метафору «Зверевского центра»:
осы – художники, сосна – Сосна, царь вороний – я.
* * *
«Увы! Увы!» – поёт пила.
Заря в лесу легла.
Нагрелись вялые поля,
зарделася река.
Пока не кончился бензин,
прохладный звон «увы»
качает заросли низин
нахлывами волны.
Пока громоздкий тракторист,
качаясь, едет вдаль,
над Богобабьем поднялись
дымы субботних бань…
Когда я спал обычным сном
под тяжестью спины,
я слышал монотонный звон
струны, волны, пилы.
Уже окрестность вся спала,
полезный сон творя. –
Я видел мирные поля
и бурные моря.
Уже в простоимённом сне
застыло вещество.
Я видел то, что видят все,
и больше ничего.
сентябрь 2009
_____________________________
Входит в папку «Стихи для левой руки»/
Написано в деревне Медынцево Ковровского района Владимирской обл.
Богобабье – хохмическое название деревни, не существующее, конечно, в реальности.
* * *
Запогодило до пяти вйдер.
Восадули тень позади тает.
Цифровой летит из Москвы ветер,
настроением на мозги давит.
В огороде хрен помощней редьки.
Хороводятся овощей лики.
Удобрением овонял ветер
травосладостный сеновал лирики.
Заподобило сватовство свинству.
Блея, топчутся за кустом овцы.
Испохабились по всему списку
тарахтящие по селу новости.
Порча что ни день понеслась лютая. –
Свои норы крот без числа роет.
Иронически червяков нюхая,
ядовитый ёж вечерком бродит.
сентябрь 2009
__________________________________
Входит в папку «Стихи для левой руки»
Написано в деревне Медынцево Ковровского района Владимирской обл.
ИНТЕРЬЕР
Из пяти портретов я бы убрал один:
он назойлив и скоро станет совсем противен.
Он мешает видеть, думать, мешает спать.
Мне не нужно, чтоб их непременно было пять.
Всё равно оставшиеся образуют хороший скандал,
и отдельно каждый против трёх выполняет трюк.
Мне достаточно здесь интриги, я бы сказал.
И открыта дверь на балкон, если что-то вдруг.
Среди прочих изображён мой приятель Джон:
на пеньке сидит с охотничьим широким ножом.
Он на тёмном фоне почему-то довольно смугл.
Я его, пожалуй, повесил бы в тёмный угол…
Всё же из четырёх я ещё один бы изъял –
не совсем, но только повернул бы лицом к стене.
Можно будет изредка тронуть и бросить взгляд.
И открыта дверь на балкон, если что-то не.
Очень точно изображена больная жена:
рассудительна, серьёзна – и вдруг чем-нибудь взбешена.
Над вольтеровским креслом, скорей всего, место ей.
Она грезит порой о возмездье и ждёт гостей.
Эти гости пришли бы, если бы их привёл
тот четвёртый, чей портрет украшает камин. –
Он желает публики, резонанса чувственных волн,
высоко раскачивающих коснеющий в скуке мир.
Он устроил бы вернисаж, а то и аукцион,
он бы всех встряхнул и развеял тягостный сон.
В возбуждении беспредметном кружились бы мы,
невесомых бы мимолётных проектов пекли блины.
Но открыта дверь на балкон, и ползёт туман.
И висят застывшие движения глаз и губ. –
И четвёртый висит, не способен к добрым трудам,
только всматривается с вечным прищуром в прочих двух.
Среди прочих изображён мой приятель Джон.
Его взгляд напряжён, а может быть, отрешён.
Но тому, кто знает, его взгляд понятен вполне:
он тоскует по той, что я отвернул к стене.
Потому что не может, как я, на неё взглянуть,
потому что висит в углу, повешенный мной,
и охотничий нож его не в силах сверкнуть
над её лицом натуральной улыбкой стальной.
Если б в самом начале я не выбросил первый портрет,
я бы тоже висел, как застывших страстей комплект, –
комбинация заданных кем-то смыслов и правил.
Но я вышел из рамы и холст ненужный порвал.
И теперь равновесный порядок я строю сам,
напряженьям диктуя собственный свой закон.
Мне достаточно здесь для жизни, я бы сказал.
И открыта дверь на широкий пустой балкон.
сентябрь 2009
_____________________________________________________
Входит в папку «Стихи для левой руки»
Написано в деревне Медынцево Ковровского района Владимирской обл.
Портреты и обстоятельства, их связывающие, имеют конкретные прототипы
в реальности. Но всё это настолько деформировано в стихотворении,
что называть и объяснять их практически не имеет смысла.
* * *
Еловый эрос под уклон
течёт с хребта.
Теснятся запахи кругом,
трёт хрипотца.
Вот шишки сбросили на снег,
почуя срок.
А полной биосферы гнев
им невдомёк.
Еловый эрос чист и честен,
прост и смел.
Он не участвует в протесте
вышних сфер.
Бросают шишечки на снег
в конкретный срок.
Они в себе, им дела нет
до катастроф.
октябрь или ноябрь 2009
____________________________
Входит в папку «Стихи для левой руки»
* * *
Не надоело шутить? – Надоело, браток.
Счас я тебе покажу носовой платок,
мокрый от тайных слéз, как апрельский лес
(это при том, что я совершенно трезв).
Шутками шутки тают, как облака.
Лучше получше вглядись в моего платка
вычурную, однако суровую ткань. –
Что ты поймёшь, прикинь, из моих тайн.
Тайны вселенной гнездятся в супер-струнáх.
Я остаюсь неведом в моих трудах.
Что я показываю? – лишь шутки сквозь слйз, –
скажем: симулятивный психоз поэз.
Как бы ни думать (а думать надо всерьёз),
надо понять в строфе, что не «слéз», а «слёз»
озеро пролилось над путями миров.
Ты ж, наблюдатель, будь пристален и здоров.
примерно ноябрь 2009
_______________________________________________
Входит в папку «Стихи для левой руки».
* * *
Ты – та, откуда исчезает
привычка дряблого ума.
Ты – та, что вечно исчисляет
судьбу по буковкам письма.
Ты – та, которой нет цитаты
из Бродского иль Генри Ми… –
и лира брякает стакатто,
и ветер хлопает дверьми
в музеях правильных шедевров,
где нелегальна ты, как мышь. –
Не жрица ты: в массивных жертвах
себе подобия не зришь…
Без клоунады музыкальной
ты не печёшь свои блины.
Ты – та, в которой высыхает
болотце клюковной любви.
В кастрюле варится капуста,
и постный праздник цедит квас
в общаге честного искусства,
не знающей твоих проказ.
ноябрь или декабрь 2009
__________________________________
Входит в папку «Стихи для левой руки».
Обобщённая рецензия на Светино творчество.
* * *
Стоит немая Света, как омега.
Она всю жизнь болела за «Торпедо».
Теперь грустит у моего портрета.
Моё лицо, немое, как амёба,
любви немного источает мёда.
Перед портретом ждёт сухая вафля
и рюмка водки «Альфа».
29.12.2009
_____________________________________
Света – Света Литвак.
* * *
Каждую ночь я упираюсь в нечто
вроде источника неосязаемого напряжения.
Можно было б решить, что оно вечно.
Но я воздерживаюсь от такого решения.
Мало ли что? – может, я сам – фигура
слишком согбенная, творящая себе тиранов.
(Вижу, как вся культура мне тут мигнула –
в звёздных туманах галактика среди равных…).
День изо дня прокручиваю дребедень мою –
сплошь драгоценную, выращенную сызмала.
Но снова ночь – и я упираюсь в требовательную,
но расплывчатую волну какого-то смысла.
февраль 2010
* * *
Стоп городился план-марто:
медленно, но азартно.
Жалко, что я всё болел –
то аневризма аорты,
то бенефис катаракты,
то простатит-юбилей…
Стол громоздился вистами.
Жаль, тебя не было с нами.
Ты бы, скучая в углу,
книжку, прищурясь, листала
и в сей момент с пьедестала
спрыгнула б, крикнув «ку-ку!»
февраль 2010
* * *
Немало ныне провокаций астмы. –
Переходящий в кашель смех неловкий,
бесценные алмазы из пластмассы,
мучнистые бананы технологий.
На умных клумбах глупая клубника
верна глубокомысленной прививке.
Случайная, моторная улыбка,
змеясь, вздувается отёком Квинке.
февраль 2010
* * *
Гром пролетел над безднами людскими –
переходящий в шорох смех Господень.
Сидим себе не то чтобы в пустыне,
да и не вечер, хоть уже не полдень.
Шуршанье искр, полей прикосновенье,
остывших кварков симметричный подвиг. –
Когда-нибудь бывало что новее? –
Мы молоды, никто из нас не помнит.
февраль 2010
* * *
Какие кислые доски.
Какие ливни и грозы.
Какие липкие листья.
В сенях обвисла таблица
сухих подкормок-прополок.
Под потолком между балок
торчат укроп и мелисса.
Чеснок с фасолью – на полках.
Осиротел топинамбур
на огороде под небом
овце-коровьим и старым.
На перекопанных грядках
ревень один только с хреном
ещё кой-как уцелели.
Стрижи вчера улетели,
сорвавшись вихрем мгновенным. –
Теперь у нас полный праздник
на огородах напрасных
под небом грязным и ветреным.
сентябрь 2009 – 17 марта 2010
* * *
«Ты просушил ботинки? – спросила она. –
Сегодня ночью обещали метель.
Тебе идти, а я в пустой избе тут одна.
Быть может, что-то прояснится теперь.
Там за окном под липой мой любовник стоит,
фонариком он шлёт мне сигнал.
С шести часов под снегом он стоит, терпелив,
и я хочу, чтоб ты это знал.
Как выйдешь за калитку, ты его не заметь.
Или заметь – не знаю, хочу.
Ведь всё равно должна произойти чья-то смерть.
Да ладно, ты не думай, шучу».
Я вышел за калитку. – Где метель? – Куча звёзд
кидает на деревню свой блеск.
Я вышел за деревню – там дорога ведёт
в заваленный сугробами лес.
Я вышел на опушку – вижу волчьи следы.
Я свистнул или взвизгнул иль взвыл,
призвал весь смысл моей непроходимой любви –
он робко хрустнул, сбивчив и зыбл.
Прислушиваясь к шороху дробящихся искр
на ткани вероломных снегов,
сухими лапами я осторожно, как тигр,
побрёл, не оставляя следов.
02.05.2010
___________________________________________________
Стихотворение представляет собой новую попытку развития
темы стихотворения «Час простояли ботиночки на плите…» 2009 года.
* * *
Мальчики с большими певчиками
на уроке космографии
затерялись между девочками,
будто ничего подобного.
Педагог светил фонариком,
всюду прилагал старания –
тем не менее не вычислил
ничего у них огромного.
В каждой точке только пéтельки
в малых узелках пульсирующие.
Неподобное таинственно
растекается по космосу.
В муках школьной арифметики
подходящую картину мира ищи,
мальчиков гони по писаному
в строгих умозреньях образу.
май 2010
________________________________
Стихотворение написано под впечатлением книги Брайана Рида
«Элегантная вселенная», посвящённой теории струн.
* * *
На кромке дня блудит рассеянный клинок.
Смертельных символов возня – мне невдомёк.
Кругом ноябрь. Чадит отеческий очаг.
В пустой рояль ножи приветливо торчат.
В рояле бабочки окуклились три-две.
К смертельной песенке принудился припев.
Отеческого очага угарен чад.
В лесу пурга. Ножи приветливо торчат.
В пустой деревне нет ни одного огня.
Сплетаясь, оседает снег на кромку дня.
Кругом ноябрь образовался невзначай.
В бездонный рай ножи приветливо торчат.
17.05. 2010
* * *
Тиран глядит и вроде бы не возражает.
Республика-судьба вздыхает надо мной.
Притворно или нет куда-то провожает.
Я думаю – домой.
Я много думаю, поэтому я жалок.
Я – уязвлённый мыслью скот.
Над лугом в солнечной дали трепещет жаворонок.
В прогулочном пути за мной слепней эскорт.
25.05.2010
* * *
Позы заоблачные, улетающие позы.
Я, между тем, приближаюсь к горизонту событий.
Бульшая часть из порхающих там розовы.
Малая часть белы, но при этом сомнительны.
Я прохожу курсором по контуру позы,
выделяю и перебрасываю в свою почту.
Я, таким образом, ощупываю зовы,
отвечать на которые буду нынче ночью.
А между тем, я всё ближе к горизонту событий.
Скоро всё померкнет у меня за спиной.
Дальше – больше: мне сомнителен вообще обычай
полагать, что происходящее происходит со мной.
Только бабочки – белые, лиловые, розовые –
будут порхать какое-то время в глазах.
Минуту-две их ускользающие позы
будут вечно навязываться и ускользать.
25.05.2010
* * *
Я надуваю щёки, как паруса.
Рыскаю в анфиладах, гася гостей.
Обозреваю сообщество за полчаса. –
В нём никаких особо нет новостей.
Вяло плодится гуманитарный микроб.
Да, это так. Но чуток ночной дозор:
выстроилось белое войско цветов,
кротко обороняет ночной газон.
Кто бы решился против него шагнуть? –
Тысячи пристальных светится завеса глаз.
Хоть ты кричи, рычи, плюй – наизусть
вежливо возвращается каждый пас.
Мне даже скучно. Тягостен новый день.
Светят цветы. Сообщество – ни гу-гу.
Тыркаюсь перстнем в порталы – там нет идей,
а я всё рыскаю, тычу, спать не могу.
май 2010
